Многие спорят сегодня о причинах войны. Почему российское руководство ее начало? Руководствовалось ли оно рациональными доводами или же война – следствие имперской идеологии? Выгодна ли война элитам? Об этом спорят и социальные ученые.
Российский политолог Илья Матвеев (Лаборатория публичной социологии) и украинский социолог Владимир Ищенко (Свободный университет в Берлине) дискутируют о причинах и последствиях войны. Дебаты состоялись на платформе Salvage and Haymarket Books.
Что представляет собой капитализм в России и как он связан с политическим режимом?
Илья Матвеев: В России огромное социально-экономическое неравенство. В Москве многие живут так же, как средний класс в Лондоне. А в депрессивных регионах ельцинский и путинский режимы планомерно уничтожали «социалку» – много где нет даже больниц, они закрылись. Именно жители этих мест идут воевать за 3 тысячи долларов в месяц, так они никогда и не видели таких денег (в мирное время).
Как это организовано политически? Было бы неверно называть Россию «олигархическим капитализмом» – скорее, в России существует бонапартистский режим. Бонапартизм – это понятие марксистской теории. Оно означает, что правящая группа или лидер осуществляют власть в интересах крупных капиталистов, но не дают никакой политической власти самим капиталистам. До последнего времени путинский режим служил интересам крупного бизнеса. Достаточно посмотреть на то¸ что за период правления Путина число российских миллиардеров из «Форбс» возросло в разы. Однако, крупные собственники не имеют политического веса. Но они всегда имели экономическую власть и привилегии. Теперь их экономические интересы принесены в жертву войне. Санкции, закрытие рынков экспорта для крупных бизнесменов, невозможность займов на международных финансовых рынках – все это разрушает прямо сейчас крупный бизнес.
Как же так произошло, что государство в России служило интересам крупного бизнеса, а теперь перестало? Вот на какой вопрос должна ответить политическая наука.
Мы можем говорить об изменении сущности российского империализма. До 2014 года российское государство политически укрепляло позиции российского бизнеса в постсоветских странах. Агрессивная внешняя политика соответствовала интересам бизнеса. А после 2014 из-за санкций и уж тем более сейчас, с началом войны, между двумя этими векторами наметился разлад. Война несовместима с накоплением капитала. Может быть, ситуация изменится через 10-20 лет, и тогда российский бизнес сможет извлечь выгоду из новой геополитической ситуации. Но это произойдет не сейчас. Сейчас мы не можем рассмотреть экономические интересы за империалистической политикой.
Владимир Ищенко. Объяснение Ильи похоже на популярное сегодня мнение, что Путин – идеологический фанатик или даже психопат, что за его действиями нет никакой рациональности. Я не согласен с такой позицией.
Я считаю, что война ведется в интересах российского правящего класса в целом. Чтобы понять это, мы должны спросить себя: а что это за правящий класс? Исследователи называют его членов «политическими капиталистами». Российский правящий класс – это бизнесмены, чьи конкурентные преимущества на рынке связаны не с высокими технологиями, не с дешевой рабочей силой, а с их политическими постами в государстве. Пример – коррупция или неформальный контроль политических элит над предприятиями. Отсюда вся эта озабоченность российской элиты «защитой суверенитета». Ведь если делаешь деньги, пользуясь политическими возможностями государства, ты должен иметь монопольную власть над государством. А этой власти может угрожать, например, транснациональный капитал или влиятельные группы внутри страны. И то, что я говорю, как раз согласуется с теорией бонапартизма, о которой говорит Илья. Потому что бонапартизм – это ни что иное, как режим, в котором государство, независимое от каких-то отдельных фракций капитала, силой защищает интересы класса крупных капиталистов в целом против угроз со стороны отдельных капиталистов или отдельных фракций этого класса. В этом смысле конкретные капиталисты сейчас теряют в прибыли из-за войны, но война в долгосрочной перспективе служит интересам класса в целом.
Также война может быть нацелена на решение некоторых фундаментальных проблем самого бонапартистского режима. Точнее, его сохранения, воспроизводства. Как гарантировать стабильность этого режима? Обычно этой стабильности угрожает период, когда на смену одному правителю приходит другой. Как сохранить персоналистскую власть в такой период? Особенно, когда вокруг – протесты, в Беларуси, в Казахстане? В этих странах режимы выстояли, благодаря помощи Путина. Но случись такие протесты в России, кто спасет самого Путина и его режим? Чтобы гарантировать преемственность власти и не быть арестованным или убитым своими же преемниками, нужна война. Сейчас режим становится более репрессивным, мобилизационным, идеологизированным. Это все нацелено на его укрепление.
Война – это выгодно?
Илья Матвеев. Аргумент Владимира выглядит логично, но я все равно не согласен. Я не говорил, что Путин иррационален, я говорил, что в его действиях нет экономической рациональности, но, может быть, в них есть геополитическая рациональность.
Затем, да, мы можем назвать российский правящий класс политическими капиталистами. Но зададимся вопросом: смогут ли они обогащаться после войны? Я не уверен, потому что российская экономика разрушается, ведь она интегрирована в мировые рынки. А теперь российская экономика деглобализируется, но что может заменить глобальный режим накопления капитала? Ничего! Даже в целях воровства было бы логичнее избежать войны и продолжать торговать с Западом нефтью и газом. И наживаться на этой торговле. А для этого нужны хорошие связи с Западом, которые теперь утрачены. Я думаю, это как раз то, почему западные элиты считали, что войны не будет. Они так считали, потому что понимали, что российским элитам война не выгодна.
Может быть, задумывая войну, они считали, что они быстро завоюют всю Украину и что через 20 лет две эти страны вместе смогут лучше конкурировать с Европой и Китаем, но это очень уж отдаленная перспектива. А пока что олигархи в ужасе, вся их жизнь разрушена. Мне их, конечно, не жалко, но с их точки зрения война нерациональна.
Теперь по поводу консолидации режима. Конечно, для Путина логично стремиться к консолидации своего режима. Да, война привязала элиты к Путину. Но очень скоро война станет крайне непопулярна среди населения. А ведь бонапартизм зависим от одобрения масс. А массы вряд ли будут одобрять войну и режим, который так долго ее ведет.
Владимир Ищенко. Да, есть эксперты, которые считают, что война приведет к ужасным экономическим последствиям для России. А есть другие эксперты, считают, что Россия сможет преодолеть экономическую зависимость от Запада и в итоге стать сильнее. За счет импортозамещения и реориентации экспорта. Конечно, с точки зрения предотвращения рисков война нелогична. Но что, если проблема в том, что предотвращение рисков никогда не спасало бонапартистские режимы от краха? Что, если для сохранения власти режиму нужно кардинально изменить политику, экономику и общество? Война – хороший шанс именно для такой трансформации. Хотя, безусловно, неверные расчеты и прогнозы, ожидание, что Россия быстро завоюет Украину, могут внести много непредсказуемости в процесс консолидации режима и преемственности власти.
Илья Матвеев. Но как именно война может помочь этой преемственности?
Владимир Ищенко. В чем проблема наследования власти? В том, что в момент передачи власти все начинают бороться друг с другом, обостряется внутриэлитная борьба. Представим себе, что Россия – как на то рассчитывал Кремль – побеждает в войне. Это хороший способ для Путина взять какого-нибудь Шойгу и сделать его безальтернативным наследником. Вот человек, который выиграл войну и присоединил Украину к России! Кто будет с ним соперничать?
Илья Матвеев. А я считаю, что все наоборот. Война делает проблему наследования власти более сложной для Путина. Потому что теперь элиты вокруг Путина будут всеми силами пытаться выставить какого-то своего представителя-конкурента, чтобы он изменил политику, спас экономику, наладил отношения с Западом, снял санкции и позволил бы им дальше делать деньги из государства. До войны было проще выдвинуть Шойгу — телевизор бы создавал ему легитимность. А теперь элиты думают: надо как-то сместить Путина, надо найти и выставить нашего альтернативного кандидата.
Владимир Ищенко. Я бы не позавидовал такому кандидату! Теперь, когда Россия уже оккупировала часть украинских территорий, кто бы ни пришел на место Путина, он не сможет просто так помириться с Западом, ведь это означало бы пойти на капитуляцию, сдать Донбасс и Крым. А разве силовики это допустят? Это грозит новыми расколами в элитах.